От Березины до Немана

Материал из Википедии — свободной энциклопедии

Конфликт	Отечественная война 1812 года
Дата	29 ноября—14 декабря 1812 г.
Место	Белоруссия и Литва
Итог	Разгром французов

Стороны

Франция

Россия

Командующие

Наполеон I Бонапарт

Кутузов, Чичагов, Витгенштейн, атаман Платов

Силы сторон

до 30 тысяч боеспособных

до 70 тысяч

Потери

вся армия

неизвестно

От Березины до Немана — преследование Наполеона русской армией в течении 2-х недель на заключительном этапе Отечественной войны 1812 года.

[править] Предыстория

После переправы на Березине Наполеон уже мог не бояться окружения. Потеряв на переправе в результате боёв с русскими армиями Чичагова и Витгенштейна около 21 тысячи боеспособных солдат, Наполеон сохранил около 9 тысяч. Позднее к ним присоединились до 20 тысяч солдат из вспомогательных корпусов. Всего по воспоминаниям Сегюра на правый берег Березины (западный) перешло до 60 тысяч человек, в большинстве своём гражданские лица, раненые, обмороженные и безоружные остатки «Великой Армии».

Главным врагом французов стал мороз, ударивший сразу после Березины. Столбик термометра опустился ниже 21 градуса, доходя в отдельные ночи до —30.

[править] От Березины до Вильно

Отечественная война 1812 года
	Салтановка –Островно – Кобрин –Клястицы – Смоленск – Полоцк (1) – Валутина гора – Бородино – Тарутино – Малоярославец – Полоцк (2) – Вязьма –Чашники – Красный – Березина – Преследование

Вскоре после переправы, 6 декабря, Наполеон в местечке Сморгонь (совр. районный центр в Белоруссии) передал командование армией маршалу Мюрату, а сам в сопровождении 200 гвардейцев отправился в Париж собирать новые армии взамен уничтоженной в России. Тогда то он и произнёс свои знаменитые слова: «От великого до смешного — только один шаг, и пусть судит потомство.»

По свидетельству Сегюра^[1] из общей толпы в 80 тысяч человек, сопровождающей Наполеона, до Вильно дошла половина. Русские висели на хвосте, не давая возможности противнику привести себя хотя бы в относительный порядок. По выражению Клаузевица русские «сгоняли французов с биваков». Как пишет маршал Бертье Наполеону, русские преследовали французов силами кавалерии и небольшими отрядами пехоты с помощью орудий, размещённых на санях.

Из воспоминаний Дениса Давыдова про дорогу на Вильно

Множество раненых неприятелей валялось на снегу или, спрятавшись в повозках, ожидало смерти от действия холода и голода... Сани мои ударялись об головы, руки и ноги замерзших или почти замерзающих; это продолжалось во все время движения нашего от Понарей до Вильны.

Русская армия тяжко страдала от холода, но лучше экипированная, она к тому же могла себе позволить оставаться дольше в населённых пунктах, имела возможности эвакуировать раненых и обмороженных. Французы уже не имели сил сражаться за населённые пункты, они могли только уходить по заснеженным дорогам. Голод и холод косил солдат сильнее, чем ядра и пули. Ничтожная часть тех, кто входил в Москву, уцелела, поэтому основные свидетельства относятся к победившей русской стороне. Многочисленность их показаний не дает оснований сомневаться в полнейшем разложении французов, в фактах каннибализма.

Из воспоминаний очевидцев^[2]

Очевидные свидетели: г. Штейн, Муравьевы, Феньшау и пр., утверждают, что французы ели мертвых своих товарищей. Между прочим они рассказывали, что часто встречали французов в каком-нибудь сарае, забравшихся туда от холода, сидящих около огонька на телах умерших своих товарищей, из которых они вырезывали лучшие части, дабы тем утолить свой голод, потом, ослабевая час от часу, сами тут же падали мертвыми, чтобы быть в их очередь съеденными новыми едва до них дотащившимися товарищами.

С французской стороны о каннибализме упоминал граф Сегюр, хотя другие пережившие поход французские офицеры отрицали это, приводя в аргумент большое количество падших лошадей вдоль дороги. Видимо у солдат, замеченных в каннибализме, уже не хватало сил добраться до лошадей.

Командир конно-егерского полка 2-го корпуса барон Марбот (de Marbot) вспоминает о хитростях поляков, служивших в Великой Армии^[3]. Поляки ночью выбирались за дорогу, на которой делали привал отступающие французы, а затем издавали крики «Ура!». В панике от предполагаемой атаки казаков солдаты разбегались с дороги, и тогда товарищи поляков живились брошенным имуществом, стараясь отыскать еду. Барон Марбот свидетельствует о случаях самоубийств среди отчаявшихся солдат и даже офицеров.

8 декабря первые толпы замерзших, изголодавшихся людей вошли в Вильно (совр. Вильнюс в Литве).

[править] От Вильно до Ковно

Ночной бивуак «Великой Армии». Верещагин В.

В Вильно французы не имели возможности передохнуть. Неуправляемые толпы людей громили магазины, пытаясь урвать кусок хлеба. 10 декабря к городу подошел авангард русской армии, атаман Платов с казаками. Опасаясь появления всей армии Кутузова, маршал Мюрат приказал отступать. Французы после перехода Березина—Вильно имели в распоряжении до 4—5 тысяч солдат из корпусов Луазона и Вреде, присоединившихся к Наполеону позже и бывших в количестве до 23-х тысяч сразу после Березины. До Вильно дошла лишь небольшая часть этих корпусов. Прикрывать бегство французов с жалкими остатками армии вызвался маршал Ней.

11 декабря французы очистили Вильно, куда вскоре выехал царь Александр I. В самом городе русские взяли в плен 7 генералов, 10 тысяч пленных и более 5 тысяч в госпиталях, а также немалые запасы провизии^[4]. Дальше Вильно русская армия не пошла, дальнейшее преследование осуществлялось казаками, которые оказались более приспособленными воевать в отрыве от баз снабжения. Численность русских войск на момент занятия Вильно составляла 27 464 солдат в армии Кутузова^[5] и 15 тысяч в армии Чичагова^[6], то есть русские имели подавляющее превосходство над противником. Армия Витгенштейна двигалась севернее, стараясь отрезать корпус маршала Макдональда, который располагался на позициях под Ригой.

Отстреливаясь от казаков, французы двинулись к границе Российской империи, городу Ковно (совр. Каунас в Литве) на Немане. По выходе из Вильно французы не смогли преодолеть обледеневший подъем в горку и бросили остававшуюся ещё артиллерию (около 20 пушек) и повозки с имуществом. По словам барона Марбота Ней приказал солдатам разобрать казну императора, чтобы не оставлять наседавшим казакам.

По сообщению маршала Бертье из всей императорской гвардии, насчитывающей при вторжении 47 тысяч и сократившейся до 19 тысяч к захвату Москвы, осталось 4—5 сотен человек.

С 11 декабря французы стали прибывать в Ковно. 13 декабря арьергард Нея достиг Ковно, при нём оставалось от 800 до 1500 боеспособных солдат, к которым добавились 400 солдат из гарнизона. Русские обстреливали отряд Нея, часть их даже перебралась на другой берег, чтобы воспрепятствовать переправе.

14 декабря в 8 часов вечера маршал Ней перешёл на берег Пруссии (формально берег Варшавского герцогства, но польскому буферному государству принадлежала только узкая полоса территории, окружённая прусскими землями). По словам Клаузевица через Неман с основной армией перешло 1600 человек под ружьем (видимо арьергард Великой Армии под командованием Нея), по прусским источникам через Неман перебралось до 33 тысяч солдат и офицеров, в большинстве безоружных и в жалком состоянии^[7]. Многие из них уже не вернулись в армию Наполеона, дезертировав по домам или умерев в госпиталях.

Витгенштейн, преследуя 10-й корпус французов, отступающий из-под Риги, вторгся в Пруссию, заключив перед тем соглашение о нейтралитете с командующим прусского корпуса. На юге австрийская армия отступала из Российской империи.

Поход Наполеона в Россию завершился.

[править] Итоги

Известный военный теоретик Карл Клаузевиц вёл подсчёт потерь французской армии^[8]. По его сведениям армия вторжения Наполеона, включая подкрепления за время войны и части союзников, насчитывала 610 тысяч человек. После разгрома австрийские и прусские союзники увели домой 35 тысяч; за Вислой в течении месяца собрались остатки основной французской армии в количестве 23 тысяч солдат.

В России остались 552 тысячи человек, потеряно свыше 1200 орудий. Следует логичный вывод Клаузевица:

«Как бы критики не отзывались об отдельных моментах преследования, надо приписать энергии, с которой велось это преследование, то обстоятельство, что французская армия оказалась совершенно уничтоженной, а большего результата себе и представить нельзя.»