Китаб-и-Агдас
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Китаб-и-Агдас (перс. كتاب اقدس - Kitâb-e Aqdas, «Наисвятая Книга») — главная книга Откровения Бахауллы.
Содержание |
[править] Значимость Китаб-и-Агдас
Среди всех Священных Писаний Бахауллы, составляющих более ста томов, Китаб-и-Агдас выделяется своей исключительной значимостью. В нём утверждается истинность великих религий прошлого и повторяются те вечные истины, которые возвещались всеми Божественными Посланниками: единство Бога, любовь к ближнему, нравственный смысл земной жизни. В то же время, в этой Книге отменяются отдельные положения былых религиозных законов, которые сегодня стали препятствием на пути начавшегося объединения мира и переустройства человеческого общества.
[править] Универсальность и учёт многоообразия культур
Закон Божий, согласно представлениям бахаи, в нынешнем Законоцарствии обращён к нуждам всего рода человеческого. В Китаб-и-Агдас есть законы, которые в первую очередь адресованы представителям какой-либо определённой части человечества и могут быть легко восприняты ею, но в то же время при первом чтении могут оказаться недостаточно ясными для людей иной культуры. Таков, например, закон, запрещающий исповедоваться в грехах своему ближнему, понятный тем, кто связан с христианской традицией, но у других он может вызвать недоумение. Многие законы соотносятся с законами прошлых Заветов, особенно двух последних, Мухаммада и Баба, запечатленных в Коране и Байане. Несмотря на то, что некоторые предписания Китаб-и-Агдас имеют такую конкретную направленность, им, тем не менее, также присущ универсальный характер. Через Свой Закон Бахаулла постепенно раскрывает смысл новых уровней познания и поведения, к которым призываются народы земли. Он помещает Свои заповеди в оправу духовных толкований, постоянно утверждая в сознании читателя мысль о том, что эти законы, какой бы области они ни касались, направлены на достижение совокупной цели — привнесение спокойствия в человеческое общество, установление более высоких стандартов поведения людей, расширение границ человеческого понимания и одухотворение жизни каждого в отдельности и всех вместе. В целом речь идёт об отношении души к Богу и о реализации её духовного предназначения, что и является конечной целью законов религии.
«Не думайте,— утверждает Сам Бахаулла,— что Мы даровали вам всего лишь свод законов. Нет — скорее Мы распечатали изысканное Вино перстами мощи и власти». Его Книга Законов есть Его «наиболее весомое свидетельство, данное всем людям, и доказательство, явленное Всемилостивым всем сущим на небесах и всем сущим на земле».
[править] Толковательные и законотворческие институты мира бахаи
Введение во Вселенную духа, которая раскрыта в Китаб-и-Агдас, не достигло бы своей цели, если бы не давало читателю представления об институтах, наделённых правом толкования и законотворчества, которые Бахаулла неразрывно связал со сводом законов, открытых Им в Книге. В основе такого рода руководства лежит та исключительная роль, которая отводится в Писаниях Бахауллы, включая и сам текст Китаб-и-Агдас, Его старшему сыну, Абдул-Баха. Эта уникальная личность является одновременно и Образцом жизни, которой учил Его Отец, и вдохновленным свыше полномочным Толкователем Его Учения, и Средоточием и Осью Завета, который Творец Откровения Бахаи заключил со всеми, признавшими Его. Двадцать девять лет служения Абдул-Баха открыли миру Бахаи целый ряд разъяснений, проливающих яркий свет на многие аспекты замысла Его Отца.
В Своей Последней Воле и Завещании Абдул-Баха удостоил Своего старшего внука Шоги Эффенди мантии Хранителя Дела и непогрешимого Толкователя его учений, а также подтвердил полномочные права и гарантию Божественного водительства, которыми Бахаулла наделил Всемирный Дом Справедливости в отношении всех вопросов, «кои не были явным образом открыты в Книге». Поэтому Хранительство и Всемирный Дом Справедливости можно, по выражению Шоги Эффенди, рассматривать как «Близнецов-Преемников» Бахауллы и Абдул-Баха. Они являются верховными институтами Административного Порядка, который был учреждён и предвосхищен в Китаб-и-Агдас и детально разработан Абдул-Баха в Его Завещании.
За тридцать шесть лет своего служения Шоги Эффенди создал систему выборных Духовных Собраний — Домов Справедливости, упомянутых в Китаб-и-Агдас и пребывающих ныне в зачаточном состоянии,- и с её помощью начал последовательно претворять в жизнь Божественное Предначертание Абдул-Баха по распространению Веры во всём мире. Опираясь на прочную административную структуру, установившуюся к тому времени, он привёл в движение и процессы, направленные на подготовку выборов во Всемирный Дом Справедливости. Этот орган, появившийся на свет в апреле 1963 года, избирается совершеннолетними бахаи всего мира в три этапа тайным голосованием на основе принципа относительного большинства голосов. Богооткровенное Слово Бахауллы, вместе с толкованиями и разъяснениями, исходящими от Средоточия Завета и Хранителя Дела, служат для Всемирного Дома Справедливости непреложным руководством и являются его незыблемым основанием.
[править] Характер законов Китаб-и-Агдас
Что касается самих законов, то при их тщательном рассмотрении обнаруживается, что они охватывают три сферы:
- отношение человека к Богу;
- материальные и духовные аспекты жизни, непосредственно касающиеся благополучия человека;
- отношения между людьми, а также между человеком и обществом.
Их можно объединить под следующими рубриками:
- молитва и пост;
- законы гражданского состояния о браке, разводе и наследовании;
- ряд прочих законов, установлений, запретов и увещеваний;
- отмена некоторых законов и установлений прежних Заветов.
[править] Юридический статус различных законов бахаи
Отличительная черта этих законов — краткость формулировок. Они составляют ядро широкого круга законов, которым суждено появиться в грядущих веках. Подробную разработку законодательства осуществит Всемирный Дом Справедливости на основании тех полномочий, которыми его наделил Сам Бахаулла. В одной из Своих Скрижалей Абдул-Баха разъясняет это положение:
Важнейшие вопросы, составляющие основу Закона Божиего, ясно записаны в Книге, тогда как вспомогательные законы оставлены на усмотрение Дома Справедливости. Мудрость сего заключается в том, что каждая эпоха отлична от другой, ибо изменение есть необходимое свойство и неотъемлемый признак сего мира, а также времени и пространства. Поэтому Дом Справедливости и будет действовать соответственно условиям времени… Говоря кратко, в этом и состоит мудрость того, что общественные законы отданы на усмотрение Дома Справедливости. Так и в исламе далеко не всякое уложение было представлено в явном виде, напротив — в Тексте содержалась едва ли десятая от их десятой части; и хотя по всем важнейшим вопросам были даны конкретные указания, тысячи законов, несомненно, остались без разъяснений. В последующие века они разрабатывались богословами в соответствии с установлениями исламского закона, при этом отдельные богословы на основании первоначально открытых уложений делали выводы, которые противоречили друг другу. И все они получали силу закона. Ныне право делать выводы принадлежит Дому Справедливости, выводы же и заключения отдельных ученых не имеют силы, если они не утверждены Домом Справедливости. Отличие здесь состоит в следующем: выводы и утверждения Дома Справедливости как единого органа, члены которого избраны мировым сообществом бахаи и известны ему, не приведут к разногласиям, тогда как утверждения отдельных богословов и учёных неизбежно вызвали бы споры, ведущие к расколу, разделению и распаду. Тогда нарушилась бы целостность Слова, исчезло единство Веры и пошатнулось само здание Веры Божией.
Хотя Всемирный Дом Справедливости наделён чёткими полномочиями, позволяющими ему изменять или отменять свои собственные законодательные акты с изменением обстоятельств, что придаёт законам бахаи необходимую гибкость, он не вправе упразднять или подвергать пересмотру какой бы то ни было из законов, явно изложенных в священном Тексте.
[править] Постепенное введение законов
Становление общества, для которого предназначены некоторые из законов Китаб-и-Агдас, будет происходить постепенно, поэтому Бахаулла предусмотрел последовательное введение законов бахаи:
Воистину, законы Божии подобны океану, а дети человеческие — рыбам, когда бы они ведали о сём. Однако при соблюдении сих законов надлежит проявлять чуткость и мудрость… Поскольку большинство людей слабы и далеки от замысла Божиего, необходимо выказывать чуткость и благоразумие при всех обстоятельствах, дабы не случилось ничего, что могло бы привести к волнениям и раздорам или вызвать возмущение среди беспечных. Воистину, щедрость Его превосходит всю Вселенную, а дары Его изливаются на всех сущих на земле. Следует вести человечество к океану истинного понимания в духе любви и терпимости. Книга Агдас сама по себе есть красноречивое свидетельство любящего провидения Божиего.
Принцип, заложенный в основу последовательного введения законов в силу, сформулирован в письме, написанном от имени Шоги Эффенди Национальному Духовному Собранию в 1935 году:
Законы, открытые Бахауллой в Китаб-и-Агдас, если они выполнимы на практике и прямо не противоречат гражданскому законодательству данной страны, являются абсолютно обязательными для каждого верующего и каждого института Бахаи, будь то на Востоке или на Западе. Некоторые… из законов должны восприниматься верующими как всеобъемлющие и жизненно важные для применения в настоящее время. Другие же даны в предвидении такого состояния общества, которое неминуемо придёт на смену хаосу, царящему ныне… Все вопросы, не затронутые в Китаб-и-Агдас, а также частные и второстепенные вопросы, касающиеся применения законов, уже сформулированных Бахауллой, найдут свое разрешение в постановлениях Всемирного Дома Справедливости. Этот орган вправе дополнять, но ни в коем случае не отменять или даже в малейшей степени изменять то, что сформулировано Бахауллой. Хранитель также не имеет никакого права смягчать строгость положений столь основополагающей и священной Книги, а тем более — отменять их.
[править] Особенности формулировки законов Китаб-и-Агдас
[править] Равенство мужчин и женщин
В основном законы в Китаб-и-Агдас изложены кратко. Примером такой краткости служит то, что многие формулировки даны в отношении мужчин, однако из писаний Хранителя явствует, что когда Бахаулла формулирует законоположение, касающееся отношений между мужчиной и женщиной, оно mutatis mutandis применимо также и к отношениям между женщиной и мужчиной, если только это не противоречит смыслу. Так, в Китаб-и-Агдас мужчине запрещено заключать брак с женой своего отца (т. е. с мачехой), и Хранитель указал, что подобным же образом женщине запрещён брак с её отчимом. Такое понимание смысла Закона имеет далеко идущие последствия в свете основополагающего для бахаи положения о равенстве полов, о чём следует помнить при изучении Священной Книги. Различие между мужчиной и женщиной в отношении их роли и отдельных качеств есть очевидный природный феномен, позволяющий им взаимно дополнять друг друга в некоторых областях жизни общества; значимым, однако, является заявление Абдул-Баха о том, что в этом Законоцарствии «равенство мужчин и женщин во всём, кроме ряда незначительных обстоятельств, объявляется прямо и недвусмысленно».
[править] Связь со Священными Книгами предыдущих эпох
Китаб-и-Агдас и Священные Книги прежних Законоцарствий органически связаны. Особенно близка она к Байану, Книге Законов, открытой Бабом. Это разъясняется в следующих отрывках из писем, написанных от имени Хранителя:
Шоги Эффенди полагает, что необходимо подчеркнуть единство Откровения Бахаи как единого целого, вмещающего в себя также Веру Баба... Веру Баба не следует отделять от Веры Бахауллы. Хотя положения Байана были отменены законами Китаб-и-Агдас, пришедшими им на смену, всё же, поскольку Баб считал Себя Предтечей Бахауллы, мы должны считать, что Его Завет составляет с Заветом Бахауллы единое целое, причём первый является введением к последнему.
Баб указывал, что Его законы носят временный характер и зависят от принятия их грядущим Богоявлением. Вот почему в Китаб-и-Агдас некоторые из законов Байана Бахаулла подтверждает, другие изменяет, а многие упраздняет.
[править] Место Китаб-и-Агдас среди других Писаний Бахауллы
Подобно тому, как Баб явил Байан примерно в середине срока Своей Миссии, Бахаулла явил Китаб-и-Агдас около 1873 года — примерно через двадцать лет после того как в тегеранской тюрьме Сиях-Чаль Он получил весть о Своём Откровении. В одной из Скрижалей Он указывает, что даже после того, как Книга Агдас была явлена, Он некоторое время скрывал её, прежде чем послать друзьям в Иран. О дальнейшем рассказывает Шоги Эффенди:
После того как Бахаулла изложил в Китаб-и-Агдас основные законы Его Завета, незадолго до окончания Его Миссии, последовало провозглашение некоторых заповедей и принципов, составляющих самую сердцевину Его Веры, подтверждение ранее объявленных Им истин, разработка и разъяснение некоторых установленных Им законов, явление новых пророчеств и предостережений, а также введение вспомогательных уложений, предназначенных дополнять заповеди Его Наисвятой Книги. Они были записаны в многочисленных Скрижалях, которые Он продолжал являть до последних дней Своей земной жизни… Среди подобных трудов — «Вопросы и Ответы», которые свёл воедино Зайн аль-Мукаррабин, наиболее выдающийся из тех, кто записывал Писания Бахауллы. Это бесценное приложение к Китаб-и-Агдас включает в себя ответы Бахауллы на вопросы, заданные Ему различными верующими. В 1978 году самые значительные из других Скрижалей подобного рода были опубликованы на английском языке в виде сборника, названного «Скрижали Бахауллы, явленные после Китаб-и-Агдас».
Через несколько лет после того как была открыта Наисвятая Книга, Бахаулла повелел отправить её рукописные копии иранским бахаи, а в 1308 году Хиджры (1890-1891 гг.), в конце Своей жизни, Он распорядился о публикации в Бомбее исходного арабского текста Книги.
[править] Стиль языка, использованного в арабском оригинале и переводах
Следует сказать несколько слов о стиле языка, использованного в переводах Китаб-и-Агдас. Бахаулла превосходно владел арабским и отдавал ему предпочтение в тех Скрижалях и Писаниях, где для раскрытия основных положений требовалась особая смысловая точность. Однако, помимо выбора самого языка, необходимо отметить возвышенный и проникновенный стиль изложения, оказывающий неотразимое воздействие на читателей, особенно на тех, кто знаком с великой литературной традицией, из которой он происходит. Приступив к переводу на английский язык, Шоги Эффенди столкнулся с проблемой поиска такого стиля в английском языке, который позволял бы не только передать точный смысл текста, но и пробуждал бы в читателе дух благоговения, характерный для восприятия подлинника. Выбранная им форма изложения, напоминающая переводы Библии XVII века, отражает возвышенный строй арабского языка Бахауллы и в то же время доступна современному читателю. Более того, его переводы исполнены светом присущего лишь ему вдохновенного постижения смысла и подтекста первоисточников.
Хотя как арабский, так и английский обладают богатым словарным запасом и разнообразными выразительными средствами, они сильно отличаются друг от друга по своему строю. Арабский язык Китаб-и-Агдас отмечен чрезвычайной ёмкостью и краткостью выражений. Особенность этого стиля заключается в том, что здесь не разъясняется подробно то, что с очевидностью вытекает из контекста. Это представляет определённую трудность для тех, чей культурный, религиозный и литературный опыт в корне отличается от опыта арабоязычного читателя. Буквальный перевод отрывка, вполне понятного в арабском подлиннике, может привести к ухудшению ясности его смысла в английском варианте. Вот почему в английский перевод таких отрывков по необходимости включаются обороты, которые с очевидностью вытекают из контекста в арабском оригинале. В то же время в этих случаях чрезвычайно важно избегать слишком вольного применения подобного метода, ибо это может привести к неоправданному расширению или ограничению смысла оригинала. Поддержание должного равновесия между красотой и ясностью изложения, с одной стороны, и содержательной точностью с другой, было одной из основных задач, стоявших перед переводчиками, и её решение потребовало многократного редактирования отдельных фрагментов. Другая важная задача заключалась в законности перевода ряда арабских терминов, по диапазону значений отличающихся от аналогичных английских терминов.
Очевидно, что при переводе Священного Писания требуются особая тщательность и верность оригиналу. Это в высшей степени важно, когда речь идёт о Книге Законов, ибо в этом случае совершенно недопустимо, чтобы читатель был введён в заблуждение или втянут в бесплодные дискуссии. Как и предполагалось, перевод Наисвятой Книги оказался чрезвычайно трудной задачей, для осуществления которой потребовались консультации со специалистами многих стран. Поскольку около трети текста перевёл Шоги Эффенди, необходимо было стремиться к тому, чтобы перевод остальной части текста отвечал трём качествам: точности смысла, красоте английского языка и соответствию стиля, который использовал Шоги Эффенди.
В 1992 году Всемирный Дом Справедливости был удовлетворён достигнутым уровнем перевода, и было выпущено первое издание Книги на английском языке. Тем не менее, они выразили уверенность, что перевод этот будет совершенствоваться по мере того, как возникающие вопросы и предложения будут всё яснее раскрывать его смысл.
