Кнайпхоф
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Кнайпхоф (нем. Kneiphof) — немецкое название островной части нынешнего Калининграда.
Городские права община островного поселения у подножия Королевского замка получила в 1327 году, и с тех пор Кнайпхоф составлял один из трех городов Кёнигсберга.
Изначально город специализировался на торговле и судоходстве. К концу XIX века он имел на своей территории ратушу, Кафедральный собор, используемый также как общинная церковь, и плотную застройку зданий. Строительно и архитектурно город был прост: узкие высокие фасады шириной преимущественно 4,5 или 5,2 метра в один, реже — в два подъезда; одна — тесная и неудобная — лестница; каждый фасад отличается от соседа декором и украшениями. Непрочная почва острова затрудняла строительство массивных зданий, вынуждая забивать в почву длинные дубовые сваи. Однако важное с торговой точки зрения положение острова (на пересечении трех торговых путей, двух сухопутных и одного речного) заставляло жителей города не считаться с расходами по укреплению грунта.
Остров соединялся с остальным миром пятью мостами. В Кёнигсберге существовала задача о семи мостах (как пройти по всем мостам, не проходя ни по одному из них дважды), которую решил Леонард Эйлер. Он сумел доказать, что это невозможно. На основе задачи о семи мостах Кёнигсберга возникла теория графов.
Во время бомбардировок английской авиации в 1944 году поселение Кнайпхофа было почти полностью разрушено. В относительной сохранности остался лишь кафедральный собор Кёнигсберга и тело острова Кнайпхоф, на котором начала произрастать совершенно другая жизнь.
Содержание |
[править] Послевоенная история
[править] Остров как каменоломня
После английских бомбёжек в 1944 году, передачи Кёнигсберга в юрисдикцию СССР и переименования его в Калининград, в 1945-53 годах город становится рудником для добычи строительного и инженерного материала. В то время неизвестно было, останется ли город за Россией, поэтому отсюда везут в СССР все, что можно увезти. Развалки разбираются на кирпич, грузят на баржи и отправляют на восстановление Ленинграда. Технология «берег-баржа» привела к тому, что в первую очередь разбирались развалины в непосредственной близи от Преголи. Даже если дома были в относительной сохранности и подлежали восстановлению. О восстановлении города в послевоенные годы никто не помышлял и, соответственно, Кнайпхоф превратился в такой рудник в первую очередь.
[править] 70-е годы
В 70-е годы на территории острова, торчащей голым пятаком среди возводящихся пятиэтажек Ленпроспекта, закладывают «дендро-парк», а потом и «Парк скульптур». Толчком к этому культурному действию послужило проектирование Эстакадного моста. Сегодня многие архитекторы считают, что «переброска» моста через Кнайпхоф была стратегической ошибкой, так как мост отчуждает от любого использования почти четверть территории острова. Но тогда, в 70-е, путепровод (так мост называется официально) являлся смелым инженерным ходом, разгрузившим транспортную ситуацию в центре города.
Возведение эстакады естественно требовало окультуривания ситуации вокруг. Все-таки центр города, все приезжие спрашивают: а что это за руина торчит посреди кирпичной пустыни? Функцию «окультуривания» и должен был выполнять Парк скульптур. На озелененные лужайки поставили скульптуры из запасников музеев (плюс специально купленные), разбили дорожки, назначили директора парка и смотрителя.
[править] 90-е годы
В начале 90-х годов, когда Калининград открылся для иностранных взглядов, мэр города Виталий Шипов решил сделать Калининград фестивальным городом. Одним из мест проведения фестивалей был выбран остров ввиду его а) центральности, б) обособленности, в) относительной пустынности, г) вмещаемости. На острове появились концертные площадки, пивные ларьки, лоточники и прочая торгово-праздничная инфраструктура. Во дни фестивалей трава на газонах вытаптывалась, потом за пару месяцев отрастала вновь. В почти неразрешимую проблему превратилось отсутствие на острове отхожих мест, несмотря на присутствие Парка скульптур и Кафедрального собора. На решение этой проблемы понадобилось восемь лет и два биотуалета.
В те же годы с началом восстановления Кафедрального собора у Парка скульптур старая функция «маскировки неудачного градостроительного решения» все больше стала вытесняться функцией «преддверие Собора». То есть когда Парк скульптур рассматривается как некие, пусть и обширные, «подступы» к главному культурному событию острова — Собору.
Эта вторичность и несамостоятельность культурной идеи Парка скульптур постоянно порождала у разных людей желание сделать на острове Кнайпхоф что-то более самодостаточное. Прорисую вкратце историю (возможно, неполную) замыслов, публично высказанных относительно этого места.
Один из первых — диплом калининградского архитектора Юрия Забуги. Диплом был выставлен в качестве альтернативы проекту ленинградских архитекторов и скульпторов «Новый парк скульптур», который они сделали по заказу тогдашнего горисполкома. Ленинградцы предложили расположить скульптуры на высоких колоннах в три этажа, ориентируясь в пластике на гофманские сюжетные мотивы. Публичное обсуждение двух проектов прошло в калининградской художественной галерее в 1989г, и общественность встала на сторону Забуги, не пустив в реализацию «Новый парк скульптур». Забуга предлагал обнажить фундаменты прежде стоявших на острове зданий, сделав из острова, таким образом, историко-архитектурный музей — идея для того времени радикальная. Официальные власти идею Забуги, по понятным причинам, реализовывать не стали.
В начале 1990-х активностью Игоря Одинцова (директора строительной фирмы «Кафедральный собор») и группы товарищей были найдены деньги (с немецкой и федеральной российской стороны) на восстановление Кафедрального собора. В течение нескольких лет здание восстановили до функциональной степени, и разместили в нем историко-культурный центр с обширными функциями. В память о культовом характере сооружения здесь же разместили часовни трех христианских конфессий.
Примерно тогда же Игорь Одинцов, в шутку называемый «губернатором острова Кнайпхоф», самодеятельно установил посреди острова каменную глыбу с надписью, что «здесь будет установлен памятный знак “Мир всем”». Деятельность Одинцова как строителя и реставратора неоднократно критиковалась местными архитекторами и историками, в том числе вышеупомянутым Забугой. Городская общественность в растерянности наблюдала за очередным раундом борьбы, а каждая сторона взывала к оценкам «своих» экспертов.
В конце концов, у общественности восторжествовала точка зрения, что как бы там ни было, а собор Одинцов восстановил. Но другая точка зрения до сих пор приводит массу аргументов, которые свидетельствуют, что при сегодняшнем видимом улучшении внешнего вида собора нетехнологическое строительство только способствуют его будущему разрушению.
[править] Макет острова
В 1993 году два калининградских художника — Валерий Морозко и Ольга Дмитриева, — приглашаются в столицу немецкого кенигсберговедения — г. Дуйсбург, в котором де-факто располагается немецкий центр по изучению всего, что связано с Кенигсбергом. Фонд «Кёнигсберг», основанный бывшими жителями города, при содействии магистрата Дуйсбурга (до 1945 г. — город-побратим Кёнигсберга) заказывает им создание макета острова Кнайпхоф, каким он был до августовских бомбардировок 1944 года. Для немцев было принципиальным моментом, что макет делается руками именно калининградских художников, — они небезосновательно считали это культурной акцией по культурному «породнению» Калининграда и Кенигсберга.
Работа длилась полгода. Калининградцы воссоздали 28 улиц и 304 дома, стоящих на Кнайпхофе. В августе 1994 года, при открытии выставки «450 лет Университету Альбертина» бургомистр г. Дуйсбурга торжественно передал макет в подарок Калининграду в лице директора Историко-художественного музея.
На данный момент Макет находится в постоянной экспозиции музея.
[править] Книга об архитектуре острова
В 1996 году в Калининград случайно попадает Балдур Кёстер, немецкий архитектор, к тому времени выпустивший пять книг по архитектуре городов разных стран. Он никак не связан с Кенигсбергом родственными и кровными узами, — просто хороший профессионал из тех, на которых держится качество всего профессионального цеха архитекторов. Кёстер пришел в изумление, узнав, что местные его коллеги проектируют в исторической среде города, не имея никакого, даже самого общего, исследовательского труда по архитектуре Кёнигсберга.
Испросив разрешение областной администрации, Кёстер в течение пяти лет собирает материал, а в 2000 году выпускает на немецком и русском языках книгу «Кёнигсберг, сегодняшний Калининград. Архитектура немецкого времени». Естественно, как профессионал, он не мог пройти мимо судьбы острова, и делает к книге Приложение «Кнайпхоф в Кенигсберге. Чертежные реконструкции и мысли по поводу повторного обретения исторического вида города». Он реконструирует (на бумаге) фасады и крыши всей старой застройки Кнайпхофа, параллельно предлагая (на бумаге) варианты современной застройки, в которой учитывается архитектурная традиция этого места.
Кнайпхоф наконец-то получает систематическое описание на русском языке и профессиональный взгляд на свою возможную судьбу, пусть даже предложенную в качестве прагматической гипотезы.
[править] Будущее острова
Примерно в это же время Вячеслав Глазычев (известный российский архитектурный критик и градовед), в рамках программы подготовки кадров для мэрии, проводит несколько семинаров по теме «Самосознание города». Рабочим заданием для «мозгового штурма» семинаристов Глазычев выбирает будущее острова Кнайпхоф. Именно тогда родилась одна из самых оригинальных идей относительно острова — «Тень Кнайпхофа». Предлагалось подстричь растущие на острове деревья так, чтобы по форме и профилю они повторяли крыши города, разбитого английскими бомбами.
Другое художественное преломление темы осуществил искусствовед из Санкт-Петербурга Иван Чечот. На день рождения Канта в 1996 году он и его сотоварищ Глеб Ершов (СПб) устроили акцию «Пиджак Канта». На территории острова в определенном порядке были расставлены деревянные столбики, по высоте своей равные 157 см — росту Иммануила Канта. На столбиках располагались черные бантики и плакатики с цитатами из трудов философа; расположение столбиков обозначало траекторию обычного пути Канта из своего дома в лекционный зал Альбертины.
Местным культурным сообществом акция была не понята, и вызвала скорее удивление случайных свидетелей, нежели внятную реакцию общественности.
Так или иначе, в обоих случаях остров порождал одно и то же действие: он подталкивал художников на некую символическую, игровую псевдо-материализацию своего прошлого. Примечательно, что обе эти идеи родились у «заезжих» авторов.
Следует учесть, что Калининград вытеснил своими застройками Кёнигсберг на всей его прежней территории, и Кнайпхоф остается последним оплотом города-призрака Кёнигсберга. А Кафедральный собор Кёнигсберга при этом — единственно материализованная часть города-призрака.
